№5 (102) от 14 февраля 2024 г.
Знаменитая орловская баня на улице Октябрьской приказала долго жить. Напомним, без малого пять лет назад ее сдали в концессию ООО «Технодом», который должен был баню реконструировать, модернизировать и открыть в 2023 году. Потом срок открытия перенесли на конец 2024 года, а потом концессионер и вовсе передумал – и расторг концессионное соглашение по суду. Теперь «реконструированное и модернизированное» здание бани почти в центре города пугает горожан ободранными стенами из-за страшного забора и зияет пустыми оконными проемами.
О том, что орловчане могут лишиться одной из самых популярных городских бань, ОС писала еще летом 2022 года. На тот момент даже проектно-сметная документация на реконструкцию бани, отданной в концессию ООО «Технодом», не была готова. Мало того, и сроки изготовления ПСД, и сроки самой реконструкции постоянно переносились.
А начиналось все, как и водится в Орле, с радужных обещаний. Итак, концессионное соглашение, заключенное в ноябре 2019 года между УМИЗ города Орла и ООО «Технодом» должно было действовать 49 лет.
«Единовременно концессионер должен был заплатить городу за все это имущество 3 миллиона рублей, а также 49 лет платить за аренду земли… по 10 тысяч рублей в год, – писала ОС в июле 2022-го. – Правда, в январе 2020 года новый начальник УМИЗ господин Поляков заключил с концессионером арендный договор, в котором арендная плата за землю была чуть выше, чем прописанная в концессионном соглашении – 11 тысяч 789 рублей 50 копеек…».
По условиям концессии предполагалось, что в реконструированной бане появятся не только современные парные, бассейны, массажные комнаты, отделение для коррекции веса, а также бары, кафе и магазины, но и – как обязательное условие – сохранится ее социальная функция. То есть в баню смогут, как и раньше, ходить пенсионеры, дети, инвалиды, ветераны, жители домов, где нет горячего водоснабжения, и получать там услуги по льготным ценам. Именно ради этого город и заключал концессионное соглашение. Во всяком случае так это преподносилось широкой публике. На деле же вышло совсем нехорошо – бани просто не стало. И скорее всего, не будет уже никогда. И, увы, такой исход концессии ни для горожан, ни для депутатов, ни для, полагаем, инициаторов этой самой концессии, сюрпризом не стал. Всем, кто обладает здравым смыслом, еще в 2019 году было ясно, что с концессионным соглашением далеко не все в порядке – слишком выгодным оно было для концессионера и слишком ненадежным для муниципалитета.
Массу замечаний к проекту этого соглашения высказала Контрольно-счетная палата города Орла перед августовской сессией горсовета, на которой и принималось решение о заключении концессии. Ниже мы изложим суть этих замечаний, изложенных в заключении КСП от 28 августа 2019 г.
Итак, первым делом КСП обращает внимание, что проект решения Орловского горсовета «О заключении концессионного соглашения в отношении объекта – баня №4» УМИЗ города Орла представило в КСП с грубым нарушением установленного срока – буквально за один день до сессии городского совета, да еще и без финансово-экономического обоснования.
Как отмечается в заключении КСП, представленном в горсовет к августовской сессии 2019 года, сократив установленное нормативно-правовым актом время на анализ и проверку проекта решения, администрация Орла создала условия, препятствующие проведению его финансово-экономической экспертизы. Тем не менее Контрольно-счетная палата проанализировала и проект решения, и проект концессионного соглашения, и иные представленные документы.
Прежде всего специалисты КСП отметили, что проект решения о заключении концессионного соглашения противоречит федеральному закону «О концессионных соглашениях», поскольку концессионер, вышедший с предложением о заключении соглашения (в нашем случае – ООО «Технодом») должен был сначала разместить свое предложение на официальном сайте проведения торгов в установленный законом срок, и только в течение 30 дней после истечения этого срока горсовет имел право принимать решение о заключении концессии. Однако, по информации КСП, ни перечисленные процедуры, ни сроки соблюдены не были.
Кроме того, потенциальный концессионер, опять же по закону, должен был соответствовать целому ряду требований. Например, в отношении лица, выступающего с инициативой о заключении концессии, не должно быть возбуждено производство по делу о банкротстве; должно отсутствовать решение о ликвидации юридического лица; не должно быть недоимок по налогам, сборам и иным обязательным платежам в бюджет в размере более 25% стоимости активов. Наконец, инициатор концессии должен иметь средства или возможность их получения в размере не менее 5% от объема заявленных в проекте концессионного соглашения инвестиций.
Ни одно из требований формально соблюдено не было: как отмечает КСП, документы, подтверждающие, что «Технодом» этим требованиям соответствует, в контролирующий орган не представили.
Далее: в представленных к проекту решения документах отсутствовало обоснование срока, на который баня №4 передавалась в концессию ООО «Технодом» (49 лет). То есть, он не был подтвержден расчетами соотношения объема инвестиций в объект концессии, сроков их окупаемости и планируемой доходности. Не были также представлены расчет предлагаемого размера инвестиций (не менее 40 миллионов рублей), информация о методике этого расчета и, главное, о тех, кто этот расчет, собственно, производил.
Более того, КСП тогда особо отметила, что категорию инвестиций включили то, что инвестициями считаться не может.
«Согласно условиям концессионного соглашения, концессионер кроме обязательств по реконструкции бани №4 принимает на себя обязательства по приобретению и установке оборудования, инвентаря, необходимых для оказания социально-бытовых услуг, а также иной «сопутствующей деятельности, – говорится в заключении КСП. – Размер инвестиций концессионера в данной части – «приобретение прочего оборудования для оснащения объекта» – оценивается сторонами соглашения в 7 млн 260 тыс. рублей. Однако, согласно проекту концессионного соглашения, движимое имущество, которое создано или приобретено концессионером при осуществлении деятельности, предусмотренной концессионным соглашением, является собственностью концессионера, а не муниципальной собственностью, будет использоваться концессионером в течение всего срока действия концессионного соглашения (49 лет) в целях извлечения прибыли и должно быть вывезено к моменту возврата бани №4 муниципальному образованию, а, следовательно, не может рассматриваться в качестве инвестиций в муниципальный объект концессии», – констатирует КСП.
Особо следует обратить внимание на следующее предупреждение Контрольно-счетной палаты:
«В целях гарантии прав муниципального образования «Город Орел» в проекте концессионного соглашения необходимо предусмотреть, что движимое имущество, являющееся оборудованием всех инженерных сетей, обеспечивающих полноценное функционирование… бани №4 (оборудование котельной, котлы, счетчики и др.), является собственностью муниципального образования «Город Орел» и не подлежит изъятию концессионером».
Интересно было бы посмотреть, что осталось в руинах бывшей бани из перечисленного в заключении КСП оборудования? Если учесть, что даже оконных рам там больше нет, то можно предположить, какая судьба постигла инженерные сети.
Идем далее. О том, как составлялось концессионное соглашение (не иначе – на коленке) говорит следующий пункт из заключения КСП:
«В тексте проекта концессионного соглашения, приложениях к нему неверно указаны общая площадь здания бани №4, его инвентарный номер, кадастровый номер, номер и дата о государственной регистрации права, а также площадь земельного участка» (!!!).
Когда читаешь подобные вещи, начинают терзать смутные сомнения: а что отдавала в концессию мэрия Орла? Точно баню? Или какое-то другое здание?
Не менее интересен и следующий выявленный аудиторами КСП факт: как известно, городская власть обосновывала необходимость передачи бани в концессию ее неудовлетворительным состоянием, дабы концессионер ООО «Технодом» ее реконструировал, модернизировал и привел в соответствие современным требованиям и стандартам. В своем заключении КСП цитирует фрагмент приложения к проекту концессионного соглашения (акта приема-передачи), в котором говорится следующее: «Здание 1970 года постройки находится в аварийном состоянии… Основные несущие конструкции по выявленным дефектам находятся в неудовлетворительном состоянии. Необходима полная замена водопровода, канализации, отопления. Вентиляция и кондиционирование отсутствуют».
Страшная картина, не так ли? Вот, правда, кто и на какой основании ее нарисовал, неизвестно. Возможно, это вообще чья-нибудь фантазия, поскольку КСП совершенно справедливо замечает:
«Вместе с тем с проектом решения не представлено выданное компетентными организациями документальное подтверждение:
– неудовлетворительного, аварийного состояния бани №4;
– технико-экономических показателей бани №4…
– необходимости проведения перечисленных в концессионном соглашении работ по реконструкции бани №4 и благоустройству прилегающей территории в предложенном объеме;
– возможной газификации бани №4».
То есть получается, неизвестно кто, неизвестно по какому принципу определил, что баня аварийная и что ее надо реконструировать именно так и не иначе. Не знаем, как в администрации города Орла, а у нормальных людей подобные вещи вообще-то называются самоуправством. Но депутатское большинство горсовета с таким подходом к муниципальному имуществу почем-то согласилось. Несмотря на то, что КСП настаивала: «Технико-экономические показатели объекта концессионного соглашения являются существенным условием концессионного соглашения, отсутствие которого влечет признание соглашения недействительным. Технико-экономические показатели объекта концессии на момент его передачи концеденту и возврата муниципалитету, изложенные в приложениях №1 и №5, не содержат четкого, конкретного перечня критериев (описание состояния конструкций здания, его инфраструктуры, инженерных сетей, прилегающей территории и пр.) каждого из показателей, что свидетельствует об отсутствии предусмотренного законом существенного условия».
Сегодня, когда прошло пять лет, концессионное соглашение расторгнуто, и здание бани (точнее, то, что от него осталось) возвращено в муниципалитет, становится ясно, почему перечисленные КСП критерии состояния объекта концессии отсутствовали в документах. Поди сейчас проверь, в каком состоянии баню передавали и в каком – вернули. И с тех, кто передавал, и с тех, кто брал – взятки гладки.
Однако продолжим изучать странности «банной концессии», выявленные КСП в ходе анализа концессионного соглашения и сопутствующих документов.
Итак, один из самых интересных пунктов заключения КСП касается обязанности концессионера по обеспечению исполнения обязательств по концессионному соглашению Как мы понимаем, это, грубо говоря, сумма, которую удержат с концессионера, если он свои обязательства не исполнит. Так вот, размер ее просто поражает: это всего-навсего 30 тысяч рублей – неслучайно КСП считает, что он «необоснованно мал». Более того, в проекте концессионного соглашения отсутствовал срок, на который предоставляется обеспечение. То есть потом в соглашение могли вписать любое время действия обеспечения: год, три, месяц, по истечении которого концессионер не рисковал даже столь ничтожной суммой.
КСП также обращает внимание на ряд пунктов в договоре аренды земельного участка, который составлен исключительно в пользу концессионера и невыгоден для муниципалитета (например, установлена непомерно низкая пеня за нарушение срока внесения арендных площадей; не предусмотрен односторонний порядок изменения арендной платы и т.п.). В связи с этим КСП предложила внести изменения в договор аренды земли, однако, прислушались ли к ее мнению городские чиновники, неизвестно.
Вообще же специалисты КСП выявили в концессионном соглашении целый ряд пунктов, предоставляющих исключительные преимущества не муниципалитету (что было бы логично), а концессионеру.
Так, отмечает КСП, «в пункте 87 проекта концессионного соглашения предусмотрена выплата концессионером неустойки при нарушении сроков реконструкции объекта, установки оборудования, ввода в эксплуатацию реконструированного объекта в виде пени в размере 0,1% от концессионной платы за каждый день просрочки исполнения обязательств. При этом не указано, от какой концессионной платы уплачивается неустойка: от ежегодной платы в размере 10 тыс. рублей, или от ее общего размера 3 млн 490 тыс. рублей. Обращаем внимание на то, что при расчете неустойки от 10 тыс. рублей размер пени за 1 день просрочки составит ничтожно малую сумму – всего лишь 10 рублей». Разумеется, КСП тут же предложила предусмотреть в пункте 87 неустойку, рассчитанную из общего размера концессионной платы, то есть 3 тысячи 490 рублей за каждый день просрочки.
Полагаем, и это предложение не было реализовано. Да к тому же, как мы писали ранее, мэрия неоднократно шла навстречу концессионеру и продлевала сроки исполнения обязательств, так что никаких нестоек «Технодому» платить не пришлось.
Наконец, в проекте соглашения содержался пункт, который и вовсе освобождал стороны от ответственности за неисполнение концессионных обязательств. Разумеется, выгоден он был прежде всего «Технодому». Как указывает КСП, концессионер мог быть освобожден от ответственности на основании обстоятельств по изменению законодательства, влияющих на концессионера и делающих невозможным исполнение существенных обязательств концессионера по концессионному соглашению.
«Учитывая многочисленные и часто вносимые изменения в налоговое законодательство у концессионера всегда будет возможность для ухода от исполнения обязательств», – совершенно справедливо констатировала КСП. Заметим, от своих обязательств ООО «Технодом» ушел и так – причем, вполне благополучно, хотя временами и пытался ссылаться на некие изменения в законодательстве – например, связанные с пандемией коронавируса.
В заключении КСП есть и еще целый ряд пунктов, указывающих на то, что концессионное соглашение составлялось с выгодой для концессионера и было явно невыгодным для муниципалитета. Так оно и оказалось. Только куда в большей степени, чем это представлялось даже скептикам.
За пять лет концессии здание любимой и востребованной многими орловчанами бани превратилось практически в руины. Целые группы граждан, которые раньше получали здесь услуги по льготным ценам, этих услуг лишились навсегда, ибо восстановить баню после такой «реконструкции» муниципалитет явно не сможет. Да, думаем, и не захочет. Для проформы мэрия может отсудить у «Технодома» какую-нибудь символическую неустойку, а может и не отсудить. Что будет далее – предсказать несложно. Здание бани постоит еще годик-другой, окончательно обветшает, после чего его благополучно снесут. А землю отдадут под застройку – и в престижном районе появится новая высотка, квартиры в которой будут стоить дорого.
А за то, что город лишился имущества, которое по самым скромным подсчетам еще около 10 лет назад оценивалось в 47 миллионов рублей (а на деле, полагаем, стоило гораздо дороже), не ответит, видимо, никто. Ни концессионер, угробивший здание бани, ни бывший сити-менеджер Муромский, который управлял городом в 2019 году, ни подписавшая соглашение экс-начальник УМИЗ Решетова, ни нынешний мэр Парахин, помогавший концессионеру тянуть время, подписывая дополнения к соглашению о переносе сроков реконструкции. Почему-то эти граждане присвоили себе право распоряжаться по своему усмотрению тем, что им не принадлежит. Жители города Орла не давали им полномочий разбазаривать муниципальное имущество путем заключения сомнительных концессионных соглашений. И жители Орла, лишившиеся популярной бани, вправе ждать от надзорных и правоохранительных органов адекватной правовой оценки действий (бездействия) перечисленных должностных лиц администрации города Орла. Правда, в последнее время в Орле с этим трудно: виноватыми в городских бедах оказываются, как правило, стрелочники – подрядчики, зиц-председатели и тому подобные неудачники. Чиновники все чаще выходят сухими из воды. Станет ли «банная концессия» исключением? Увидим.
Комментирует депутат Орловского горсовета Игорь Коновалов:
Насколько мне известно, вся эта эпопея с улучшением, укрупнением, с привлечением всяких инвесторов началась в 2017 году. Но все знают крылатое выражение: «Благими намерениями…». Как начиналось? Сначала одна фирма «впряглась» – с непонятной производственной историей, потом чиновники городской администрации при Муромском переиграли, и вот 2019-м заключили концессионное соглашение.
Тогда, на момент концессии так называемой, баня работала, оказывала услуги малоимущим гражданам, поступления денежные, хоть какие-то, но шли в казну муниципалитета. Что мы имеем сейчас: уже пять лет баня не работает, эти концессионеры-инвесторы куда-то в непонятном направлении вывезли весь металл, всё оборудование — а это десятки тонн. Значит, это прямой и косвенный ущерб муниципальному образованию «Город Орёл».
Мы, депутаты Справедливой команды, на прошлой неделе были там, прошли по помещениям бани. Это Армагеддон: полный развал, и виноватых нет. Я считаю, что надо подключаться Следственному комитету, так как в этом деле завязаны спецсубъекты в лице экс-главы городской администрации Муромского и нынешнего мэра Парахина, которые по долгу службы не предприняли должных мер, чтобы не допустить столь вопиющей ситуации. Где в Советском районе малоимущим мыться? Это раз. И куда идти людям, которые просто любят баню? Просто попариться за скромную плату стало невозможно. Повторю: нанесен ущерб муниципальному образованию. Кто в этом виноват? Почему сейчас дело в Арбитражном суде? Ведь это началось в 2019 году. На протяжении нескольких лет заключали договоры, подписывали дополнения к договорам, это практиковалось и при Муромском, и при Парахине. И сейчас нужно посмотреть, сколько договоров было, какие к ним были дополнения, потому что так получилось, что концессионер сделал своё дело — вывез металлолом, вывез куда-то работающее оборудование (там были, например, машины стиральные), и сейчас надо задаться вопросом: где это оборудование? Это повод для возбуждения уголовного дела по факту нанесения ущерба муниципальному образованию. За мешок зерна в уборочную страду сажают на несколько лет, а здесь ущерб городу на десятки миллионов рублей, плюс еще потеря упущенной выгоды. И плюс уничтожено социально значимое предприятие.
Мне как депутату городского совета представляется странным, что сейчас администрация пошла в суд: а где чиновники были раньше? Где они были в 2019, 2020, 2021, 2022-м годах, когда никто не видел никакой работы со стороны концессионера?
Я считаю, что обращение в суд — это формальность, прикрытие: якобы приняли меры. Но почему эти меры не принимались в течение почти пяти лет? Я как депутат и как гражданин считаю, что, если прокуратура будет это соглашение проверять, надо провести правовую экспертизу этого документа, в чьих интересах он составлялся? И почему-то я предполагаю, что окажется: соглашение было составлено явно не в пользу города Орла. Считаю также, надо определить круг лиц: кто разрабатывал условия договора и дополнительных соглашений к нему, кто их подписывал, какая юридическая служба их проверяла. Потому что у каждой проблемы есть фамилия, имя и отчество.
