№11 (108) от 27 марта 2024 г.
Проект комплексного развития территории в районе Наугорского шоссе стал настоящей головной болью для жителей многострадального дома №7 на улице Грановского. По сути областные и городские власти умыли руки, оставив граждан один на один с застройщиком – СМУ №2, которому крайне необходимо выселить жильцов из их квартир как можно быстрее – чтобы без помех вести строительство очередной высотки. При этом застройщик не хочет представлять гражданам благоустроенное жилье, куда они могли бы переселиться уже сейчас, и платить достойную цену за их недвижимое имущество тоже не хочет: людям пытаются через суд в буквальном смысле всучить по 500 тысяч рублей за квартиру и переселить в маневренный фонд, где они могут остаться навсегда. А между тем проект КРТ, который является государственной программой и отчасти финансируется из бюджета, предусматривает прежде всего переселение жителей аварийных домов в благоустроенное жилье, то есть улучшение их жилищных условий. Но в Орле, как это в последнее время случается часто, благие намерения оборачиваются настоящим кошмаром для простых граждан.
Обо всем этом шла речь на заседании комитета по градостроительной деятельности и транспорту Орловского облсовета. Проблемы жителей дома по ул. Грановского, 7 обсуждали депутаты и сами жители. Что-то не очень внятное вещали главный архитектор Орла Вячеслав Миронов и представитель регионального управления госстройнадзора. Ну а главные действующие лица этой истории – мэр Парахин, первый вице-мэр Ничипоров, начальник управления градостроительства администрации Орла Мария Родштейн, руководитель «Объединенного муниципального заказчика» Максим Лобов, равно как и представители компании-застройщика на комитет не явились. То ли по той причине, что они не видят никаких проблем, то ли потому, что им попросту нечего сказать ни гражданам, ни депутатам.
Плати и строй где хочешь?
Полагаем, о проблемах в ходе реализации КРТ на Наугорском шоссе городские чиновники все же осведомлены. На сегодняшний день их две – и обе очень серьезные.
Во-первых, СМУ №2 ведет строительство многоквартирного дома без разрешения. Причем, это уже второй случай нарушения законодательства застройщиком. Первый дом, который на сегодняшний день возведен до восьмого этажа, СМУ №2 также начинало строить без разрешения на строительство, за что и было оштрафовано. Сейчас застройщик получил еще один штраф, но его это не останавливает.
– К сожалению, без разрешения начато строительство, залит фундамент на один из домов, – сообщил депутатам главный архитектор Орловской области Вячеслав Миронов. – Я в прошлый раз сказал, что в начале марта выдадим разрешение на строительство второго дома, но пока еще не согласованы некоторые вопросы, то есть в пакете документов, с которым обратился застройщик, отсутствуют определенные документы… Вопросы есть по переселению жителей, по предоставлению квартир, жилья. Вопросы остаются у 13 жителей по Плещеева и по Грановского, 7. Но эти вопросы зашли сейчас в судебное разбирательство…
Председатель комитета Виталий Рыбаков, в отличие от Миронова, охарактеризовал ситуацию куда более жестко:
– Это первый в Орле пилотный проект комплексного развития территорий, который инициирован вице-премьером Маратом Хуснуллиным. И что мы имеем: два раза начиналось строительство без разрешения, два раза – по 260 тысяч штраф, следственным управлением Следственного комитета возбуждено уголовное дело – на контроле у Бастрыкина… И на втором участке идет полным ходом работа – без разрешения на строительство. Я вчера был на этом объекте со съемочной группой. Я понимаю так: если разрешения на строительство нет, значит работы не должны там производиться? – уточнил Рыбаков.
– Совершенно верно, – ответил Вячеслав Миронов, добавив, что, если работы все же ведутся, то контролирующие органы должны принять меры.
Контролирующие органы оказались здесь же, правда, выяснилось, что никаких методов воздействия на застройщика у них нет.
Так, представитель управления госстройнадзора департамента надзорной и контрольной деятельности повторил, что застройщик был оштрафован за строительство без разрешения на 260 тысяч рублей и признал:
– Далее штрафовать за те же самые нарушения, к сожалению, в рамках закона мы пока не можем.
Как справедливо заметил вице-спикер облсовета Михаил Вдовин, это очень удобная позиция – для застройщика. Заплатил штраф 260 тысяч – и строй дальше, поскольку надзорные органы расписываются в своем бессилии.
– К сожалению, у нас руки связаны, – посетовал представитель управления госстройнадзора.
На вопрос Виталия Рыбакова, кто связал руки надзирающим органам, чиновник ответил: закон. Дескать, без согласия прокуратуры проверять застройщика больше нельзя. Михаил Вдовин поинтересовался, были ли попытки получить такое согласие. Оказалось, не было. Поскольку для получения такого согласия надо доказать, что ведущиеся на незаконной стройке работы представляют угрозу жизнедеятельности людей. Таких доказательств не имеется. Тогда Вдовин зашел с другой стороны:
– Вы имеете право в суд подать? На неисполнение законодательства? Не в прокуратуру, а в суд?.. Теоретически же вы можете это сделать? Ну, проиграете суд – тогда всё. А вам 260 тысяч отдали, вы развернулись, пошли и сели в кабинете. А смысл?
Виталий Рыбаков при этом заметил, что штраф за вторую незаконную стройку последовал после того, как граждане обратились в прокуратуру:
– Вас понудили явиться на объект, и после этого был штраф.
Ответить на это чиновнику оказалось нечего.
Тогда председатель комитета напомнил ему, за что чиновники получают свои зарплаты.
– Вы сейчас на работе, – обратился Виталий Рыбаков к представителю управления госстройнадзора. – Вам бюджет платит деньги, и немалые. Вы должны работать во имя и на благо людей. Под нашим чутким присмотром. И вы не думайте, что эта ситуация рассосется. Если начнут проверять детально, то полетят головы многих чиновников, в том числе из вашего управления. Есть такая статья в Уголовном кодексе – халатность, то есть бездействие. Вы не шутите с этим. Вы обратитесь в прокуратуру, чтобы все шло по цепочке, беспрерывно. Чтобы мы не позволяли каким-то приезжим строителям творить в городе под прикрытием чиновников городской администрации строительный беспредел.
А зампред облсовета Михаил Вдовин задался поистине животрепещущим вопросом: зачем?
– Строители беспредельничают и не реагируют на предписания. Что говорит контролирующий орган? Не можем! А зачем тогда на бюджете столько контролирующих органов?
Надо ли говорить, что вопрос ответа не имеет.
Застройщику – деньги, жителям – суды
Тем временем главный архитектор Миронов попытался призвать к поиску компромиссного решения:
– Это сложный проект, первый пилотный проект, который реализовывается в Орловской области, он непростой, там очень много обязательств со стороны города, со стороны застройщика. Нигде нет простых ситуаций, везде у нас возникают вопросы. Любое строительство – это определенные неудобства. Надо находить компромиссное решение. То есть не останавливать стройку, а находить решение, чтобы оперативно удовлетворить жителей, и чтобы появились новые многоквартирные красивые дома.
Однако после нескольких выступлений тех самых жителей стало ясно, что ни к какому компромиссу с ними застройщик не готов. И это вторая серьезная проблема.
Вот что сообщила депутатам старшая по дому Татьяна Костромичева:
– К сожалению, ситуация не улучшилась. За это время застройщик подал в суд иски к собственникам жилья. Обратился в суд с просьбой об изъятии у нас квартир и земельного участка. Стоимость иска – 500 тысяч рублей (столько предлагает застройщик собственникам за их квартиры. – Прим. ред.). То есть, если на предыдущем нашем собрании (заседании комитета облсовета. – Прим. ред.) мы говорили, что нам предлагали 34 тысячи за квадратный метр, то сейчас – 17 тысяч. Работы временно, действительно, прекращались, но прекращались, опять же, усилиями жильцов. Мы несколько раз вызывали наряды полиции, чтобы остановить работы. Застройщик пытался уже не один раз приступить к ним.
Татьяна Костромичева также сообщила, что застройщик зашел на часть территории, принадлежащей дому. Восстанавливать границы придомовой территории жильцы намерены через суд, поскольку от ее площади зависит выкупная стоимость их жилья.
– Сейчас люди вынуждены защищаться от СМУ-2, которое заставляет их тратить деньги, чтобы отстаивать свои права в судах, – констатировала Костромичева. –Люди волнуются, люди ищут адвокатов. По-моему, ситуация ухудшается.
Еще две собственницы квартир в доме №7 рассказали, почему жители не смогли найти общий язык с застройщиком. Ну, например, потому, что семье из четырех человек с двумя детьми школьного возраста СМУ №2 предложило переехать из небольшой двухкомнатной квартиры в однокомнатную, с жилой площадью 14 квадратных метров. А когда семья отказалась – застройщик пошел в суд.
Такой подход возмутил вице-спикера Михаила Вдовина, который напомнил, что вообще-то проект КРТ разрабатывался для того чтобы улучшить жилищные условия граждан:
– Я процитирую президента, то, что он сказал в Послании: источником власти в Российской Федерации является ее многонациональный народ, – напомнил Вдовин. – Для чего была объявлена программа комплексного развития территорий? Для людей. Для того чтобы улучшить жизнь людей. Что получилось на территории Орловской области? Зашел застройщик, который захотел заработать денег. Хорошее желание? Нормальное желание – денег заработать – для предпринимателя. Что получили жители в результате? Жители получили 14 квадратных метров, суды, иски… Городская власть ушла в сторону – и все. Она говорит: есть закон, судитесь, ходите в суды. Область говорит: мы кредит выделили (бюджетный кредит на прокладку коммуникаций на территории комплексного развития в сумме 179 миллионов рублей. – Прим. ред.), мы-то что? То есть оставили жителей один на один с застройщиком. Это неправильный подход абсолютно. Что мы в результате получаем политически из этого проекта? Негатив. Если мы получаем негатив из этого проекта, зачем это делать? Мы обозляем жителей, мы говорим о том, что власть не работает. Вы помните, был проект лет двадцать назад – выкупали двухэтажки и строили многоэтажные дома? Это было в Советском районе. Там была похожая ситуация: пришел застройщик, начал подавать в суд. Его вызвали в администрацию и сказали: ты с жителями не судись, а решай проблемы. Вот тебе срок решения проблемы – приобретай квартиры, доплачивай за счет своей прибыли, не будут решены проблемы – у вас возникнут проблемы. И застройщик порешал проблемы… Но сейчас это абсолютно неправильный подход: пусть жители судятся, это не наше дело. Это неправильно! Это государственная программа, направленная на улучшение жизни людей. А мы ее ухудшаем.
Кстати, когда Михаил Вдовин выразил желание пообщаться с представителем компании-застройщика, то председатель комитета Виталий Рыбаков вынужден был вице-спикера огорчить:
– Застройщика нет и не будет, – сообщил Рыбаков. – Потому что он думает, что администрация города в лице Парахина дала ему карт-бланш, и что он будет гнуть людей. Я буду вынужден обратиться к председателю областного совета, во-первых, по вопросу неявки на заседания комитета ведущих городских чиновников, в том числе Парахина, Ничипорова, Родштейн, Лобова… И во-вторых, чтобы мы вынесли эту ситуацию в другую плоскость – с участием надзорных и правоохранительных органов.
– Тут налицо отношение администрации города Орла во главе с Парахиным к простым людям. У людей шанс появился один раз в жизни. И они идут из плохих условий в худшие! Вот вам пилотный проект КРТ на Наугорском шоссе! Страдают простые люди. И мы, депутаты, это так не оставим, – заявил Виталий Рыбаков, завершая заседание комитета. В следующем месяце депутаты намерены вновь вернуться к обсуждению этого вопроса.
Прямая речь
От редакции:
Уже после заседания комитета «Орловская среда-плюс» встретилась с жителями дома №7 по улице Грановского, которые рассказали о том, как изменилась их жизнь после того, как мэрия Орла подписала договор о комплексном развитии территории Наугорского шоссе с компанией СМУ №2 и фактически отдала граждан на откуп застройщику. Думаем, эти монологи будут интересны представителям и городской администрации, и прокуратуры.
Ольга Филиппова, мама двоих сыновей восьми и пятнадцати лет:
– Я собственница квартиры в доме №7 на ул. Грановского. Наше жилье признано аварийным и входит в программу КРТ. Первое предложение, которое поступило нам от застройщика, – один миллион рублей за нашу квартиру. После нашего отказа нам предложили квартиру по договору долевого участия в строительстве (ДДУ) с жилой площадью 14 квадратных метров. Сейчас у нас жилая площадь 19 квадратных метров, двухкомнатная квартира. У детей есть свое отдельное пространство, где они могут заниматься, отдыхать, хранить свои вещи. Дети являются собственниками жилья, так как квартира приобреталась за материнский капитал, у них там официально выделены доли. И квартира с жилой площадью 14 квадратных метров нам, естественно, не подходит – мы отказались от этого предложения. И потом нам пришло исковое заявление: застройщик подал в суд не только на меня и моего супруга, но еще и на моих детей, я выступаю в суде как их законный представитель. В исковом заявлении застройщик указал, что мы почему-то признаны общежитием, которое раньше принадлежало какому-то заводу, что у нас нет удобств для жизни, нет отдельной кухни, санузла и так далее. Что очень удивительно, потому что все это имеется в наших квартирах. Получается, что, подавая иск, застройщик хочет у нас изъять жилье и землю и предлагает выкупную стоимость – 500 тысяч рублей. На данный момент я нахожусь в непростой жизненной ситуации. Первый мой муж умер, у меня остался от него ребенок, который сейчас наполовину сирота, я его содержу сама, и небольшой пенсией мне помогает государство. Я сейчас нахожусь в бракоразводном процессе – мой второй супруг ушел из семьи. На моем попечении остается еще один несовершеннолетний ребенок. Я, можно сказать, осталась у разбитого корыта. И вот мне очень хочется подойти к этому застройщику и сказать: ну отнимите у меня последнее! Вот эти две комнаты, которые у меня есть, и мы с детьми пойдем – я не знаю куда. Я буду работать и снимать квартиру, дети не будут ходить на секции, не будут хорошо кушать, хорошо одеваться, потому что я буду работать только на съемную квартиру. Я за 500 тысяч не куплю даже комнату в общежитии. Что вы мне предлагаете?..
Я так понимаю, что программа КРТ создавалась для того, чтобы улучшить жизненные условия людей. А не для того, чтобы меня с моими двумя детьми выгнать на улицу. Я жила, я никого не трогала, я ни у кого не просила это жилье, меня все устраивало. И теперь вышвырните меня – и мы с детьми будем вести полуголодное существование. В Год Семьи! Я не знаю, как это объяснить.
Я занимаюсь воспитанием детей, их умственным развитием, их спортивным развитием. И почему я должна бегать, тратить свое время, свои нервы, свои деньги на юристов? Вы так улучшили мои жизненные условия? Вы превратили мою жизнь в ад! Я сижу и жду, когда ко мне придут и выселят. Ну извините! Вот такая история.
Валерия Садулаева, студентка:
– Я собственница квартиры в аварийном доме по адресу ул. Грановского, 7. Свою однокомнатную квартиру я приобрела в конце 2020 года. У меня была комната в коммуналке на улице Ленина. Мне пришлось это сделать, потому что собственники двух других комнат продали их одной семье. Мне тогда было 17 лет, поэтому новое жилье я и мои родители выбирали с одобрения органов опеки, которые настаивали на том, чтобы мои жилищные условия были улучшены. То есть жилье обязательно должно было быть с удобствами. И мы нашли эту однокомнатную квартиру общей площадью 22,7 квадратных метра, там был недавно сделан ремонт, туда приходили представители органов опеки, делали видеообзор, что там есть кухня и санузел. Мы жили там с бабушкой. В конце 20-го года я туда переехала, прожила где-то около полугода и получила извещение о том, что наш дом аварийный. То есть я попала в «клетку», когда я не могу жилье продать, кому-то передать, кого-то еще прописать… Потом, в октябре 2022 года мне начинают приходить извещения, что мы вошли в программу КРТ, нам назначен застройщик, мы думаем: наверное, что-то улучшится. А в июле прошлого года нам назначают встречу с юристом застройщика. 31 июля я подписала заявление, что согласна принять у застройщика через договор долевого участия в строительстве однокомнатную квартиру на восьмом этаже площадью 36,6 квадратных метра. Меня на тот момент все устраивало: и этаж, и условия, и я даже была готова подождать, пока они сдадут дом. Я не просила ничего, не выдвигала никаких условий: они предложили – я согласилась. А в это время, в июне-июле, возле нашего дома начались земляные работы, прямо под стенами начали копать траншеи, рядом с домом возвели трансформаторную подстанцию. Причем, как мне рассказала юрист застройщика, за эти работы отвечает администрация города. Я очень удивилась, потому что как раз в это время я обратила внимание на стену в своей квартире: в углу комнаты образовалась трещина длиной 60-80 сантиметров. Она неглубокая, но обои лопаются. Юрист помогла мне составить заявление, я направила его в городскую администрацию. И всё: август – тишина, сентябрь – тишина, в середине октября приходит ответ из администрации о том, что они не собираются ничего делать: дом признан аварийным, назначен застройщик, вас должны расселить до 2028 года. То есть, наши проблемы должен решать застройщик, а не администрация. Хорошо, пусть так… По истечении какого-то времени выясняется, что заключаются договоры долевого участия в строительстве. Я тогда еще не понимала, что это такое, я только вышла во взрослую жизнь и морально была не готова к таким событиям. И я отправила ДДУ своей маме. Она его прочитала и говорит: ты можешь, конечно, подписать, но, если ты на улице останешься, на остановке, я тебя забирать не буду. Потому что ей изначально застройщик доверия не внушал. Она удивлялась, почему именно он тендер выиграл, тогда как у них в организации официально работало два человека. Я маме пообещала, что подписывать не буду, чтобы не остаться без жилья.
Через какое-то время я обращаю внимание, что трещина в стене растет. В конце ноября я нашла съемную квартиру, потому что в моей начал отваливаться карниз и падать штукатурка с потолка. 1 декабря я переехала, а 20-го уже пошла на встречу с новым юристом застройщика, с Бердюгиной Еленой Александровной. Прихожу, и она с порога мне говорит: вы готовы доплатить? Я говорю: нет. Она: а вы готовы взять студию? Я говорю: я не знаю. Покажите мне эту студию. Она открывает мне какую-то распечатку, а там – просто коробка. Я на нее смотрю и спрашиваю: а какая там жилая площадь? Она говорит: 24,6 (то есть всего на метр больше). Но, если хотите, можем подобрать вам побольше, с доплатой – 650 тысяч. Я ей говорю: как вы себе это представляете, мне 19 лет? Она говорит: застройщик после подписания ДДУ может предложить вам оформить ипотеку. Под шесть процентов. Я говорю: а как я буду платить, у меня нет такой зарплаты, я учусь и работаю. Мне мама купила жилье не для того, чтобы через два года я взяла ипотеку. Она спрашивает, чем меня студия не устраивает? Ну как минимум тем, что я захожу, а у меня кровать перед ногами. Там ни прихожей, ни кухни – ничего. А она говорит: ну смотрите, вы девушка молодая, вы можете сами себе перегородочку возвести. Или утеплить балкон. Знаете, какой у нас балкон большой? Вот даже сейчас, в Новый год, можно повесить дождик вместо перегородки, и будете тусить с друзьями на кухне! Это цитата. У меня был шок. Я взяла свои документы и говорю: спасибо, я пойду. Она мне дала черновик предварительного соглашения на ДДУ, предложила показать маме. А там ничего нет: ни суммы, ни площади жилья – только кадастровый номер дома и продавец. И предложила прийти в понедельник с мамой и уже подписанным соглашением, чтобы заключить ДДУ… А тем временем трещина в моей квартире продолжала расти. Мы это зафиксировали уже в начале января, когда приезжала прокуратура по нашему обращению. Тогда поставили маячки. В середине февраля маячок лопнул. В начале марта трещина разошлась еще сильнее. В другой квартире маячок лопнул тоже. Мы передали данные в управляющую компанию. А с февраля по март нам всем стали приходить письма от застройщика, и мы увидели, что наши квартиры дешевеют на глазах. Сначала нам предлагали по миллиону, теперь – 500 тысяч. И одновременно я – самая первая – получаю исковое заявление. На меня подают в суд, требуют изъять у меня имущество и предлагают выплатить за него 500 тысяч рублей. И как только у меня изымут имущество, я должна съехать, потому что создаю угрозу жизни и здоровью. Почему-то, когда я просила, чтобы они перестали разваливать мою квартиру, проводя строительные работы, это не была угроза жизни и здоровью. Исковое заявление застройщика пока оставили без движения, поэтому я сейчас в суд не хожу.
Татьяна Костромичева, старшая по дому №7 на ул. Грановского:
– Первый вариант договора, который нам предлагал застройщик, ущемлял наши права – и очень сильно. Но юридически его можно было скорректировать, чтобы он был нейтральный, не ущемлял наши интересы, но и давал гарантию застройщику, что все будет хорошо: что первый дом сдастся, люди подпишут не ДДУ, а договор мены (старого жилья на новое, что и предусмотрено законодательством о КРТ. – Прим. ред.) и выполнят свои обязательства по обмену жилья. Это все юридически можно сделать корректно и грамотно. И без эмоций и конфликтов. Но потом с людьми начал общаться Чапкин (экс-директор фирмы-застройщика. – Прим. ред.). И когда я с ним встречалась, он открытым текстом сказал: а что вы мне можете дать? Я вам квартиры – а вы мне что?
И вот когда он вышел на переговоры, все изначальные предложения автоматически слетели – людям стали предлагать доплачивать. За что? За один лифт на девять квартир на площадке? За человейник? За что?
Сейчас я как старшая по дому стараюсь изо всех сил подбадривать людей, поддерживать их моральный дух. Но со стороны администрации и всех остальных власть имущих мы не получаем никакой поддержки. Единственный человек, который реально ведет активную деятельность по нашей защите, – это депутат Рыбаков. Ни один из чиновников к нам не пришел. Никто! Нам только говорят, что все, на что мы можем рассчитывать, – это маневренный фонд. А давайте мы сделаем по закону: вы сначала расселите этот дом, предоставите людям квартиры. Вы подписали государственный контракт, в котором черным по белому написано: обязательства застройщика – расселить дом на Грановского, 7 с предоставлением равнозначных жилых помещений или денежной компенсации. Я открываю сайт администрации, администрация закупает однокомнатные квартиры по четыре с половиной миллиона, а нам предлагают 500 тысяч. Они должны были вести переговоры. Переговоры, которые велись, и люди были готовы пойти им на уступки, подписать ДДУ, хотя программа КРТ это не предусматривает, они вдруг решили аннулировать. Обнулили все. И теперь, помимо ДДУ, которые нарушают права граждан, они еще пошли в суд. На людей оказывается психологическое давление, под окнами дома без разрешения на строительство идет стройка, установлен кран. Это значит, что застройщик уверен в своей безнаказанности. Вопрос: как выдерживать это давление со всех сторон на простого человека, который просто владеет жильем, это его частная собственность? На каких основаниях вы имеете право так измываться над людьми? Мне с утра до ночи звонят люди – и я их утешаю и успокаиваю. Я. А где наша мэрия? Где наши защитники? Где прокуратура? Где все те, кто пишет всюду: мы вам помогаем, мы вас защищаем, мы вас оберегаем? Кого вы оберегаете? Застройщика? Это мы видим, что застройщика прикрывают со всех сторон. На судебном заседании представитель администрации – это мое личное впечатление – человек, который должен быть нейтральным, третье лицо, – сидела почему-то с адвокатом застройщика и мило с ним беседовала, а не со мной. И это третье лицо говорит мне: у вас квартира 30 квадратов, а вы требуете от застройщика двухкомнатную?! Я ничего не требую, но вы тогда договаривайте до конца. Дайте мне полноценную однокомнатную квартиру в сорок квадратов, как вы сами же обещали. Вы же во всеуслышание со всех трибун заявляли, что мы людям дадим бесплатно лишние десять квадратов к имеющейся у них жилплощади! Вот дайте мне к моим 30-ти десять ваших, однокомнатную с ремонтом, и я соглашусь – на условиях мены. Чтобы я могла взять – и переехать. А сейчас администрация предлагает людям, чтобы сделать удобнее застройщику, уехать в маневренный фонд. Как только они выезжают, дом нечаянно в течение недели как-то «сложится». И все – у вас нет больше собственности… Вы сейчас против кого дружите? Вы почему не защищаете простых людей? У нас кроме Рыбакова вообще кто-то есть, кому интересны жизнь и здоровье простых граждан? Или он единственный, кто работает? Почему, когда мы приходим в какие-то кабинеты, мы видим осуждающие взгляды: «Как вам не стыдно, ай-ай-ай! Такие хорошие люди из-за вас не могут продолжать строить! Они все равно построят, а вот вы, плохие человечки, портите репутацию!»
Может, вы что-то путаете? Хочется задать каждому из них такой вопрос: а если бы ваши дети, ваши родители оказались в такой ситуации, как бы вы себя вели? Или они думают, что не окажутся в такой ситуации? Зря.
