№30 (82) от 6 сентября 2023 г.
В редакцию «Орловской среды-плюс» продолжают обращаться активные граждане с тем, чтобы поделиться своими впечатлениями от общения с губернатором Андреем Клычковым, который в эти дни особенно открыт для жителей Орловской области, и высказать свою точку зрения на предмет происходящих в Орле и регионе «преобразований».
На этот раз предоставляем слово гражданским активисткам Нине Касьяновой и Вере Ушаковой, побывавшим на недавней встрече с Клычковым в орловском Доме профсоюзов. Женщин там встретили без особого энтузиазма, а после заданных ими главе региона вопросов и вовсе пригрозили «больше никуда не пускать». В том, что у чиновников, оберегающих Клычкова от отрицательных эмоций, это получится, мы сильно сомневаемся. Нина Касьянова и Вера Ушакова намерены и далее деятельно участвовать в жизни региона. Вот что рассказали активистки.
Нина Касьянова:
– Мы узнали, что Клычков будет проводить встречу с ТОСовцами (активистами органов территориального общественного самоуправления. – Прим. ред.) тридцатого августа в Доме профсоюзов в 17.00, и сообщили об этом всем своим знакомым: кто хочет, пожалуйста, приходите. Вера Анатольевна написала, что нужно предварительно записываться. А я подумала, почему я не могу прийти без записи? Ну, и написано было, что, если кто хочет вопросы задавать, передавайте их заранее. Мы пришли без записи, там на входе сотрудники администрации стояли. Я прошла, отмечаться не стала. Мы сели по местам, зал не сильно был полон, человек тридцать присутствовало. У меня с собой была газета «Орловская среда-плюс», и тут как все налетели: и мне, и мне. Я говорю: да я не распространяю, я просто принесла подруге отдать несколько газет. Заходит Клычков, а все читают вашу газету, тут подбежали, ну, я их не знаю, из администрации Заводской, стали кричать, ругаться: уберите, вы что творите! Кто вообще газеты принёс, кто распространяет? Я не смогла ничего ответить, потому что мне позвонили, и Вера за меня отдувалась.
Вера Ушакова:
– Да, на меня накинулись, что больше никогда не будут приглашать в администрацию ни на какие мероприятия. Одна из сотрудниц говорит: вы второй раз уже приходите со своей Школой домкомов, вы меня позорите. Я сказала, что прихожу не к вам домой, а я прихожу без вашего согласия, и без вашего разрешения приду на любое общественное мероприятие в любое общественное место.
Нина Касьянова:
– Потом заходит Клычков, весь нарядный, спросил у всех разрешение, можно ли снять пиджак, и начал своего рода отчет: что сделал за пять лет. В общем, у нас всё прекрасно, все хорошо, мне очень понравилось, что пятьдесят предприятий каких-то у нас открылось в Орловской области, четырнадцать тысяч рабочих мест создано, и он затронул опять нашу больную тему: льготы. Оказывается, очень много льготников в регионе: 328 тысяч, поэтому нужно провести ревизию, навести порядок, потому что есть люди, которые не пользуются льготами, есть и «размазывание» льгот. Он привел пример по детям войны. Рассказал, что сейчас начнет этим заниматься, что это работа не одного года. Красный мост сдаётся в сроки, и школа на Зеленина сдаётся — в общем, везде все хорошо. Люди стали задавать вопросы: в основном хвалили, благодарили.
Вера Ушакова:
– За плитку, за бордюр, за дорожку, за скамеечку. А остальная часть «плакала»: Андрей Евгеньевич, у нас два месяца немытые подъезды, пожалуйста, повлияйте на Первую городскую управляющую кампанию. Помогите свет провести, помогите кусочек земли заасфальтировать. Он записывал адреса, что и где кому сделать. Со Спивака говорили с восторгом: нам такую дорожку сделали! Ну вот это что, уровень губернатора?
Нина Касьянова:
– Текущие крыши, залитые фекалиями подвалы, многие поднимали эти вопросы, и он им предлагал: обращайтесь в прокуратуру, а ещё сбросьте мне данные, и я от своего имени тоже обращусь.
Вера Ушакова:
– Если очень много жалоб на эту тему, значит, эта тема больная? И почему же она не решается годами?
Нина Касьянова:
– Потом Клычков говорит: давайте последние пять вопросов, и будем закругляться.
Вера Ушакова:
Дело в том, что мы микрофона добивались, люди же были записаны по своим вопросам, а мы нет. Я сказала, что голос у меня громкий, не дадите микрофон, я вам так всё расскажу. Я председатель совета дома на Достоевского,4. Дом большой, 268 квартир, более пятисот жителей прописаны, а живут еще больше. И вот наша беда: мы одну программу по благоустройству обнулили и во второй раз не попали. В прокуратуру мы обращались дважды: в прошлом и позапрошлом годах. Получается, ремонтируют дворы, которые в хорошем состоянии, Раздольную, 31 повторно отремонтировали, и таких дворов очень много. Бульвар Победы, 7а, там живет всем известный законодатель, этот двор ремонтировали по благоустройству общественных территорий, и вот сейчас они вновь попали в программу — по благоустройству дворовых. Этот депутат говорит: ну, это же другая программа. То есть деньги можно транжирить, если программа другая? Сейчас вроде бы они ремонтируют картами: берут несколько домов как общую территорию. Это враньё. Там нет общей территории, у них двор внутренний буквой «г», здесь девятиэтажный, а там уже пошли трёшки и пятиэтажки. Нижние дворы остались без ремонта, а ему по второму разу сделали ремонт. Я задала вопрос, Клычков мне отвечает, что более тысячи дворов стоят на очереди, более трехсот миллионов они взяли авансом вперед, стараются людям помочь и больше дворов сделать. Я так понимаю, они всю шерсть перепутали: деньги ведь идут на благоустройство дворовых территорий отдельно, а общественных территорий – отдельно. Я читала, что программа может продлиться до 2024 года. И сейчас в целях пиара на скорую руку это все делается? Сделать вперед, сделать больше: всем по дорожке, всем по лежачему полицейскому… Закроется программа в 2024 году, что вы потом скажете людям? У нас двор разбит в хлам. Тут нужно денег не знаю сколько. А по гладкому-то плитку положить проще простого. Клычков говорит: вы опять там что-то придумали, ерунду людям рассказываете, этого быть не может, я совещаюсь, я общаюсь, я знаю. Я села, как оплёванная, и я нахожу в «телеге» выступление Хуснуллина, беру микрофон, встаю и читаю. Что вы на это скажете? Он говорит: я общаюсь часто, я этого не знаю. А я считаю, что он знает. Что он потом скажет людям?
Я рада и плитке, и фонтанам, но у кого крыша, у кого подвал, у кого двор разбитый, ну, не живут люди — существуют. Как у нас на Достоевского, Садовского, Чехова, у нас постановление прокурора есть – обязать отремонтировать, в суд подают, они опять делают этот ямочный ремонт. У нас тротуаров нет. Очень обидно и очень стыдно, потому что эту программу они используют для себя.
– По мусору. Очень много жалоб по вывозу крупногабаритного мусора. Дворы завалены и диванами, и ветками. В основном мебелью. А Клычков говорит: я сам поражаюсь, откуда у граждан столько диванов. Куда ни пойдешь… Да потому что они лежат по полгода, а не потому, что, как подумал губернатор, благосостояние жителей улучшилось, и они через день диваны меняют.
И здесь началась история. Клычков говорит: я по правде скажу, не знаю, что такое ТКО и что такое КГО… Ему из зала стали объяснять, что КГО – это крупногабаритный мусор, ТКО — это твердые коммунальные отходы. Он даже этого не знает? Часть уличкомов ходят в администрации, их приглашают, чем они там занимаются, я не знаю, друг другу премии вручают? А люди не понимают, что крупногабаритный мусор входит в тариф. Мы вывоз всех этих диванов уже оплатили. Обычный мусор вывозят каждый день, а крупный должны вывозить раз в неделю. Надо только складывать эти диваны в одно место, чтобы машина могла заезжать, как у нас на Достоевского. У нас нет сейчас никаких проблем. Мы договорились: сюда несём, машине удобно, раз в десять дней они приехали — забрали. Клычков предложил оплачивать со своего кармана, сказал: диван же ваш, сколько там кубов? Встает Муромский, и они вдвоём начинают считать, сколько человеку нужно заплатить за вывоз дивана от дома. А все присутствующие вторят: это ваш диван, вот вы его и вывозите. Вы слышите, что вам Клычков говорит? Это был позор. Пять лет реформе, и вы не знаете, что вывоз КГО включен в тариф, вы людям морочите голову! Послушав вас, люди везут свои диваны куда? У нас забиты все овраги, все повороты этими диванами и стройматериалами. Встала женщина, молодая девушка, открыла сайт «Зеленой рощи» и читает: вывоз крупногабаритных отходов входит в перечень услуг, которая предоставляет «Зеленая роща». И сидит Муромский весь красный. Такую ахинею людям нести… И после этого вы в чем разбираетесь? Вы ни в чем не разбираетесь! Вы, не зная ничего, вводите людей в заблуждение, муниципалитеты не работают совершенно. Вы за четыре года могли объяснить людям, куда складывать ветки? Вот у нас Крестительское кладбище, вдоль забора можно было выделить места и для веток, и для крупногабаритных отходов, и для ТКО – все распределить и прописать куда что выкидывать. Но вы же до сей поры сами ничего не знаете. И носятся люди: кто куда ветки сунет на кладбище, кто с диванами в своих дворах— в какой бы овраг их закинуть. И будете еще рассказывать, что нам нужны мусорные полигоны – это он точно знает, в балке Непрец, сказал, полигон откроется. Сказал, я никого больше не буду слушать, кто там хочет на чем заработать, кто на мусоре хочет обогатиться.
Нина Касьянова:
-Так еще расставили контейнеры для сухих отходов, но эти контейнеры все перевернуты, должны же были людям рассказать, что куда, но никакой работы не видно. Туда ведь сухие отходы не кидают, а кидают, что придется,
Такие деньги потратили на приобретение этих контейнеров, и что?
Вера Ушакова:
На Карачевской лежат все эти контейнеры перевернутые, их же ведь нужно мыть периодически, и деньги на это закладываются наверняка.
Нина Касьянова:
Город весь в грязи, пройдите по Ленина, там бардак полный, главная наша улица вся в сорняках; неужели у вас нет специалистов в «Зеленстрое», которые могут привести клумбы в порядок? В других городах всё цветет и растет.
Я задала губернатору свой последний вопрос: «Андрей Евгеньевич, скажите пожалуйста, за что вы так не любите льготников?» Это люди шестьдесят плюс. И мы практически все годимся вам в мамы. Приехав сюда, вы 28 декабря подписали постановление об отмене безлимитного проездного билета. Он говорит: ну мы же с вами встречались. Встречались, я не отрицаю, но мы встречались под дождем, на ходу, к себе вы нас не приглашали, чтобы всё по-нормальному обсудить. Мы стояли возле администрации год и три месяца, и всё вы с нами встречались.
Вера Ушакова:
– Лично я простояла сорок пять дней. В любую погоду. Мы здоровье теряли, а вы на нас смотрели из окна администрации. Даже 12 декабря, когда единый день приёма был, вы нас и то не хотели принять, мы вас заставили это сделать. Вышел Соколов, и мы сказали, не надо нам Соколова, постановление об отмене безлимита подписывал Клычков. Мы тогда сказали, если он сейчас нас не примет, мы всё снимем на камеру и оправим по нужному адресу. И только тогда вы соизволили к нам выйти. И то это было 12 декабря, а отменили вы когда? Третьего марта. Он сказал: вы что? Такого не было. Да вы и сейчас начали встречу опять с этих льготников! Клычков ответил: вы не так меня поняли, я вообще про это не говорил. Я говорю: ну тогда, Андрей Евгеньевич, я вообще вас не понимаю, прошло всего сорок пять минут, а вы уже не помните, с чего начали. Зачем это делать? Наоборот, берите пример с Собянина. В зале сразу засуетились: ой, вы что! Чего вы захотели! Да, я хочу жить так, как в Москве живут. У нас одно государство.
Нина Касьянова:
– Собянин делает всё, чтобы жизнь москвичей улучшалась. А вы постоянно норовите отобрать. Я больше года спрашивала, почему я за вашу неэффективную работу должна вам со своей пенсии помогать? У меня есть кому помочь. Даже Потомский себе не позволял ежегодно повышать стоимость проездного, тем более лишать нас безлимита.
Вера Ушакова:
– В зале начали выговаривать Нине Владимировне: что ты там придумала, никто ведь от голода не помирает… На этом все закончилось.
Нина Касьянова:
На выходе у нас две дамы от администрации спросили: вы из какого района?
А какая вам разница?
Вы вели себя по-хамски! Больше вы сюда не попадете!
Не переживайте, у нас есть много знакомых, которые лояльно относятся ко всему, и они нам будут сообщать о таких встречах.
Вера Ушакова:
– О вырубках деревьев: люди недовольны гектарами уложенной плитки и тем, как уничтожается наш зеленый город. Сейчас Южный рынок выкладывают плиткой. Кому он принадлежит? Делайте за счет хозяина. Делайте за счет инвестора. Уничтожают каштаны, молодые каштаны так заложили, что они все пропадут. Идешь и видишь бетонное поле. Клычков сказал: это всё благоустройство. И начал о сквере Ермолова: вот мы зря всех слушали, меня люди обманули, ввели в заблуждение, какие там раритетные деревья? Я, когда узнал, что этим деревьям по двадцать лет, и их студенты сажали… Я сто раз пожалел, что не сделал там фонтан. И сзади начали кричать:
– А вы, Андрей Евгеньевич, вы теперь вообще никого не слушайте, вы делайте что хотите!
Люди вырастили, они теперь туда детей водят. Говорит: мы же сажаем деревья. Да вы сначала вырастите их. Что вы насажали-то? Всё засохло! Но у Клычкова пошла вольница — я буду сам решать. Как это так: балка Непрец была в неприкосновенности, часть обрезали, остальное оставили. Раньше там даже людям дачи не давали, сохраняли балку. А теперь… Это как кусок реки взять и сделать заповедной зоной. Как ты сделаешь кусок заповедным? Также сквер Маяковского: кусок забрал, там будет развлекательный центр. Ничего не дорого. Да подумаешь, студенты посадили деревья… Это что за позиция? Таких людей, наверное, надо как-то проверять, честное слово… Что-то не так с ними, с Клычковым, с Парахиным…
Клычков, когда только сюда приехал, ездил на ЗБК, там для него проводили экскурсию, там сквер Лясковского. Показывали ему маньчжурский орех, и там была кедровая аллея. Приехал Клычков, погулял по этой аллее, там кедры такие — по сто двадцать лет. Не прошло нескольких дней, приехали рубщики и кедры наповал… Люди вышли и отстояли только несколько деревьев. Люди были в шоке, они сто раз пожалели, что эти кедры показали.
Я хочу сказать, что они не понимают ни ценность земли, ни ценность наших ресурсов, природоохранных, заповедных зон, что такое историческое, культурное наследие. Они ничего не знают.
Еще такой момент. Клычков, когда начал свою встречу, сказал, что он открытый, что с ним легко и хорошо общаться, что он не забывает никакие проблемы, что он сразу их старается решить. Что он всегда идет навстречу. Вот сейчас приехали из Мценска люди, стоят под окнами администрации. Почему они приехали? Может, потому что к ним навстречу никто не шёл?
Нина Касьянова:
– Точно так же, как и с нами. Все мы у него заблокированы в соцсетях. Я ему сказала: Андрей Евгеньевич, я не могу нигде вам написать. С 18-го года вы меня заблокировали, разблокируйте меня. А то получается, на меня смотри – любуйся, но ничего мне не пиши.
Вера Ушакова:
Взять конфликт с Парахиным из «ЭкоСити». Клычков же заявил тогда: я на стороне граждан. А почему ты тогда увеличил капремонт на сорок процентов, мусорные тарифы? Он на встрече сказал, что Муромский постоянно просит повысить тариф. Не поняла, Андрей Евгеньевич… Какое повышение тарифа, если у вас завышен в тарифе заложенный процент накопления? Столько не вывозится мусора, сколько мы платим. Это уже судом установлено. Как Путин все время говорит: где деньги, Зин? Я у Муромского хочу спросить. И Клычков, конечно, сразу перевел на Муромского: ну, Александр Сергеевич, рассказывай, где деньги? И скажите спасибо «Зеленой роще», что она не обанкротилась, как в других городах. Вот обанкротится, и что вы будете делать? А с чего она должна обанкротиться, если она сотни миллионов в год платежей собирает, и далеко не все они обоснованные?
Нина Касьянова:
– Мне лично обидно: я родилась здесь, в Глазуновском районе учебное заведение окончила и уехала на север отрабатывать. Там я осталась на 35 лет. Я сюда вернулась еще в 2007 году, это был красивый зеленый город, ухоженный. Ко мне все друзья приезжают с севера, и я постоянно их водила то в парк, клумбы красивые были там, то на пчёлку на Посадскую посмотреть, везде была красота. А сейчас одна грязь, или заросли, или все вырублено, или сорняки, и он говорит, что все хорошо. Бюджет, это как кошелек в семье. Почему у вас на ненужные траты всегда деньги есть, а на необходимое нет? И по поводу льгот, я сказала ему: Андрей Евгеньевич, найдите другой источник, урежьте себе все льготы, зарплаты, премии годовые, страховки всякие. Старые бабушки мне шепчут: вы что? Он же губернатор. Да какая разница, что он губернатор?
Вера Ушакова:
– Что тут началось в зале! А он первым делом сказал: у меня трое детей, мне что, от детских отказаться?
Кстати, о детях, меня очень волнует вопрос питания в школах. Кормят детей везде с первого по четвёртый класс. С какого перепуга у нас дальше начинается разделение детей из обычных семей и из малоимущих? Хлебный регион, вы бутерброд с маслом и сыром, стакан молока, каши гречневой бесплатно ребенку не можете дать? Вы что, обнищаете? Это же при Клычкове началось.
Нина Касьянова:
– Он дальше будет себя вести еще интереснее, он и так-то не прислушивается к гражданам, к их просьбам, я даже привела пример: к вам обратились бойцы с просьбой защитить их жён от произвола работодателя, и что, их защитили? Вы сколько препятствовали, чтобы не выплачивать, как другие регионы, помощь мобилизованным? А сейчас вы рассказываете, какой вы герой.
Хочу поблагодарить газету «Орловская среда-плюс» за правдивость и неравнодушие к проблемам региона. Газету с удовольствием читают все, даже сторонники Клычкова. Теперь я это знаю точно.
Подготовила Ольга Рождествина
