№1 (53) от 18 января 2023 г.
Семейная ферма Грабиных из села Городище Урицкого района оказалась на грани разорения: фермеров лишили возможности заготовить в достаточном количестве на зиму сено, и теперь коровы, бычки и овцы голодают.
У участка земли, где Грабины выращивали и косили многолетние травы, появились новые хозяева – «частники из Брянска», минувшей весной они задисковали все многолетние травы и посеяли на поле, которое является частью Нарышкинского природного парка, подсолнечник. Районные и областные чиновники, понимая, что ферма не «перезимует» – животных, в том числе и дойных коров, придется пустить под нож, иначе они погибнут, обещали помочь с кормами. Однако эту помощь руководителю хозяйства Юрию Грабину приходится «выбивать» ежедневно: сено привозят из разных хозяйств либо гнилое, либо в расчете на два-три дня, ферма не может создать даже недельный запас кормов.
Почему Грабины остались без сенокоса? Всё просто — он им не принадлежал, и не по причине того, что они не были готовы выкупить участок земли — с этой просьбой в администрацию района они обращались неоднократно. Сначала это был так называемый невостреб — районная земля, с которой район расставаться не пожелал, но разрешал Грабиным заготавливать здесь сено — в целях поддержания порядка и пожарной безопасности. Затем, как рассказывает фермер, эту землю продали ПАО АКБ «Авангард», который в заготовке сена Грабиным не препятствовал: по-видимому, крупная компания не решалась вести на особо охраняемой природной территории широкомасштабные сельскохозяйственные работы с применением «химии», поэтому сенокосу были даже рады — на землях природного парка поддерживался порядок. А потом всё закончилось: по словам Юрия Грабина, землю под сенокосом перепродали. Её новые владельцы (что вполне ожидаемо) оказались менее дружелюбными, чем прежние, и Грабины оказались не у дел. «Аграрные» чиновники, которые отвечают за стратегически важную отрасль — молочное животноводство, ни о чем Грабиных не предупредили и не позаботились о том, чтобы вовремя выделить фермерам другой участок под сенокос. Их эта ситуация как-то не очень беспокоит, наверное, по причине того, что они очень заняты перераспределением земель — в Малоархангельском, Урицком и других районах области.
Сама по себе история с перепродажей участков особо охраняемой природной территории — Нарышкинского природного парка, на наш взгляд, удивительная. Насколько законна эта деятельность? Формально парк находится в постоянном бессрочном пользовании Хотынецкого природного парка, здесь действует целый ряд строгих запретов на ведение разного рода деятельности, вплоть до запрета на передвижение по этой территории механизированных транспортных средств. Агрохозяйственная зона предназначена для экологически безопасного земледелия, здесь запрещена деятельность, снижающая плодородие почв, а возделывание подсолнечника его однозначно снижает, и т. д. Поэтому, на наш взгляд, использование этой земли, в том числе торговля ею, давно заслуживает внимания компетентных органов.
Как чиновники поголовье «поддержали»
Однако вернемся к нашим коровам. С мая 2022 года Юрий Грабин постоянно обращался в администрацию Орловской области и к губернатору лично с просьбой помочь его хозяйству в организации заготовки кормов. Все высокопоставленные чиновники обещали фермеру, что помощь будет оказана, и корма для животных на зиму 2022-2023 гг. будут предоставлены областью с целью поддержания поголовья. Грабины, привыкшие верить на слово чиновникам, на эту помощь рассчитывали: либо на новый участок земли, который они смогли бы выкупить или взять в аренду, либо на предоставление гранта на развитие животноводства — на эти деньги они смогли бы купить корм для животных, либо, на худой конец, на «безвозмездное» сено от региональных хозяйств.
Однако фермеры в своих ожиданиях жестоко обманулись. Своим мнением относительно происходящего Юрий Грабин поделился с «Орловской средой». Из его рассказа, местами эмоционального, можно совершенно ясно понять, насколько районные и областные чиновники заинтересованы в развитии молочного животноводства на Орловщине, и почему у нас в области скоро не останется коров, натурального молока, говядины и даже баранины.
– Больше сорока лет наша семья живет в Городище, мои родители работали в колхозе, я рос здесь, учился, потом поступил в наш аграрный вуз, получил специальность инженера-механика, отслужил в армии и вернулся в хозяйство, – рассказывает Юрий Грабин. – В начале 2000-х развалился колхоз, и мы начали заводить еще больше скотины, десять коров у нас всегда было, потом я и брат по примеру родителей зарегистрировали собственные хозяйства, так у нас получились три семейных ИП, на всех – всего триста голов овец, до 2022 года у нас было около ста голов крупного рогатого скота, в том числе тридцать пять дойных коров. Сначала мы молоко возили на нарышкинский молокозавод, но там нас не устроили цены, и мы продавали молоко на рынке. Наше молоко натуральное, без всякой химии, жирное, но на молзаводе цены за него не давали.
Сейчас мы не доим, потому что коровы в запуске, они телиться должны. А так в день мы надаивали обычно около трехсот литров. Где-то двенадцать тонн молока в год наши хозяйства давали. Часть наших земель была оформлена и часть — где многолетние травы, район нам не давал, просто разрешали пользоваться. Ну а куда деваться? Шли на такие условия. На площади больше шестидесяти гектаров мы косили, заготавливали сено.
Это поле с многолетними возле нашего хозяйства находится. Несколько раз я обращался, чтобы оформить эту землю, но её не оформляли по той простой причине, что эта территория вся вместе с деревней была выделена в Нарышкинский природный парк.
«Я с мая у губернатора пять раз был»
– В 2011 году этот участок — более пятисот гектаров – покупает банк «Авангард», но он на нем не работает, потому что есть запреты и есть водоохранные зоны; потом они землю перепродают брянским предпринимателям, тем, кто сейчас распахал этот природный парк. Там всё распахано вплоть до кромки с водой. Разве это не нарушение законодательства?
Я слышал, эта тема поднималась одним из депутатов, но природоохранный прокурор якобы сначала сказала, что там нарушений нет, а потом все же их нашли. Ну и что? Выписали предупреждение товарищу: аккуратно надо работать на этой земле. Результата не будет.
Постановление по природному парку, я слышал, будет меняться, потому что не могут новые собственники земли работать по этому постановлению. Там есть запреты такие, что нельзя работать полноценно, как они работают. Еще водоохранная зона у нас: река Цон — двести метров водоохранная зона, а там на два метра запахано до воды, под самую кромку, никто не соблюдает водоохранное законодательство. Там и гербициды, и удобрения применяют.
Люди из «Авангарда» говорили — пользуйтесь, главное, чтобы был порядок. И с 2011 года по 2022 годы мы пользовались, и у нас действительно всегда был порядок. Потом в 2021 году хозяин земли поменялся, но мы об этом ничего не знали. В мае мне уже выезжать в поле траву косить, а его дискуют. Оказывается, этот участок — более пятисот гектаров, купили еще в декабре. Куда смотрела районная власть, разве им об этом не было известно, и разве они не знали, что в нашем хозяйстве – коровы, овцы, и что животные останутся без кормов?
В мае я увидел, что начали дисковать, мне через неделю выезжать сено косить, иначе хозяйство моё остается без сена, я же рассчитывал на эти поля. Я же не самовольно их захватил, мне разрешили на этой земле работать. Я просил район: дайте мне в этом году скосить это сено, сделайте что-нибудь. А к следующему году я уже буду искать где-то землю. И ничего я не добился.
Землю задисковали, я с мая у губернатора пять раз был. К Сергею Петровичу Борзенкову (зампред правительства области по развитию АПК. – Прим. ред.) обращался, он обещал мне, к Шалимову Александру Ивановичу (руководитель областного департамента сельского хозяйства. – Прим. ред.) обращался, прямые телефоны их у меня есть. Я с ними общаюсь по телефону напрямую, обещаниями довели до такого состояния, что сейчас, к 9 января, у меня в хозяйстве нет сена вообще. Коровы сено гнилое, которое мне привозили с района, не едят. Единственное, мне еще до праздников по поручению Борзенкова привозили сенаж, но этого корма не хватило даже на праздничные дни.
Перед новым годом звонил Борзенкову, говорил: мне не хватит, в прокуратуру даже написал в нарышкинскую. Мне обещали, что кормами я буду обеспечен, в итоге остался к седьмому января без кормов, гнилое сено пришлось животным давать. Корм взять негде, потому что у нас сейчас в Урицком районе раз-два и обчелся животноводческих хозяйств, все в основном занимаются растениеводством. Сена они мне дать не могут. Я считаю, моё хозяйство хотят просто уничтожить – такое мое мнение. Почему? Потому что люди, которые сейчас выкупают эти земли, а у нас в Городище земли почти не осталось, они хотят последние наши сто гектаров забрать. Мне они в открытую говорили: мы вас разорим, они уже и на пойму глаз положили. Просил их: дайте мне сено скосить, мне не земля нужна, мне дайте траву скосить, чтобы скот мог перезимовать. Мне скотину придется резать иначе. Чиновники мне говорили: не переживай, мы тебе привезем, обеспечим, пусть дискуют. Можно их словам верить?
У меня 18 гектаров в аренде, пашня, пять гектаров — пай, там, где у меня ферма находится, скотина стоит, у родителей пастбище — больше 60 гектаров в аренде, у брата – 2,5 гектара, и сейчас на рассмотрении участок земли, пока еще не оформленный. Даже если землю выделят в конце этого года, косить я там всё равно не смогу. Травам же надо вырасти. Так что меня на два года оставили без кормов. Сейчас у меня около 80 голов КРС, с матками, с телятами, с быками и под двести голов овец. Чем кормить животных?
Безразличие чиновников поражает: я же сразу к губернатору не побежал, я по-человечески хотел — начал с начальника районного управления сельского хозяйства Чаусова, он с землей работает. Чаусов — наш местный, из села Городище, мы его знаем хорошо. Но всё бесполезно. Перед праздниками был в «сером» доме, говорю: вы почему мне футбольный матч устроили? Обещали помочь, потом все праздники звонил Борзенкову, Шалимову, потом они перестали отвечать на звонки.
«Я буду до последнего царапаться»
– Лет десять назад родители на ярмарках выходного дня торговали молоком, сейчас они постарели, ездить тяжело, а в этом году знаете, как мы на ярмарку попали? Через Шалимова и Борзенкова. Вызвали в кабинет тех людей, которые разбираются с рынком, и решили. Мы когда пришли сами, нас не допустили торговать. Производителям там уже места нет. Вся ярмарка — перекупщики. Я не против этих перекупов, они приезжают, берут у нас теленка, но я-то год за ним ходил, а он на такую же сумму наваривается. Нам осенью сказали: мест нет, а потом нашлось для нас место.
Для производителей сейчас всё усложняется. В этом году я больше трехсот тысяч заплатил за землю в район. Потому и денег сейчас нет. Шалимов сказал: вы на эти деньги купили бы сено, а район бы подождал. Сколько нам назначили, столько и платим. В несколько раз ведь увеличили кадастровую стоимость земли, приходится платить.
Нам торговать-то по большому счету некогда: справки, документы, бойня, анализы, ветсправки. Перекупы закупают у нас мясо по 200-300 рублей, а перепродают по 700-800. Причем у нас свои весы, а они хотят со своими, многие просто поворачиваются и уезжают. Сейчас мы торгуем и бараниной, и говядиной. Продаем по ценам ниже ярмарочных, потому что стараемся за день продать, а не за два. Перекуп поэтому и берет у нас, потому что нет химии, у меня трава одна, в основном – сено. А если химией напичкать, теленок раздуется; как один мой приятель смеялся: он теленка купил, 70 килограммов в нем, пока домой приехал, он уже сто весит.
А моих животных сейчас морозы давят, им, чтобы согреться, надо травку жевать. В этом году посеяли двадцать гектаров овса и в пять раз меньше получили урожай, чем обычно. Всё из-за погоды. Все залило у нас там, в низине. Убрать даже как следует не смогли, все залило дождями. Страховку не получили, её получат те люди, у которых есть деньги. Там кипу документов надо принести, и то где-нибудь забракуют. Удобрения мы в кредит взяли. Мы больше ста тысяч только кредита платим. И сейчас льгот нет. Удобрения купили, опрыскиватель — от сорняков обрабатывать. Семена купили по 18 рублей, из Тросны привозили, обработанные, хотя сейчас можно за семь рублей купить. Я вложился, и при этом ничего не взял, я и к власти районной обращался: как-то скостите мне, потому что даже Клычков объявлял в регионе чрезвычайную ситуацию, вы пойдите на уступки: нет. Я сижу сейчас, у меня десять тысяч осталось, и вот вчера я нанял машину, чтобы четыре тысячи отдать за доставку сена. Вот мне десять тысяч за четыре рулона вышло. Всё — последнее отдал я. Мне Борзенков сказал: мне что, прийти к тебе, взять вилы и лично твоих коров кормить? У нас хоть техника старая, но вся рабочая, мы и без Борзенкова сено к ферме подвезем, если оно будет.
Там, где я косил сено, мне в тысячу рублей обходилось семь рулонов привезти, а сейчас к Сидорову в «Мичуринское» хотят, чтоб я за свой счет ездил, 35 километров в одну сторону. Мне, чтоб на день привезти, 210 километров надо проехать. Как Шалимов мне сказал: надо за свой счет, ты же привозил с поля. Я говорю: Александр Иванович, я привозил с поля, которое рядом, за тысячу рублей, а теперь мне надо десять тысяч. Вы меня специально уничтожаете? Я прямо ему говорил, с нецензурными выражениями даже. И я им еще раз повторю: я буду до последнего царапаться. Они еще не знают, что я написал Путину и в генпрокуратуру, но они на днях узнают. Я здесь родился, я здесь живу и отступать не буду с этой земли.
«Из кабинета все поля ровные, красивые…»
– Я говорил Клычкову: приезжайте. – Зачем я поеду? – Ну как, я житель Орловской области, фермер, у меня проблемы, я вас разве обманываю? – Нет, я вам верю. Вы жалуетесь, а вам КАМАЗом сено привезли…
Я делаю фотографию, да, приехал КАМАЗ за 165 километров и привез полторы тонны сена. Даже не полный загрузили. Вы издеваетесь? Клычков смотрит, а потом Борзенков мне угрожает: боком тебе выйдет это. Говорит мне: ты тысячу раз подумай, прежде чем мне вопрос задать.
Борзенков еще предлагал: давай у тебя Пониткин купит телят на откорм, а ты на эти деньги купишь сено. А смысл мне тогда работать? Они решают за меня всё, а я, оказывается, с ними плохо разговариваю…
Я когда к Шалимову пришел изначально, говорю: продали землю. Он мне говорит: как так, в парке продали землю? Прихожу к Борзенкову: он поднимает документы, там получается, если даже земля продается, область претендует на эту землю. Если область откажется, то выставляют на торги, но не ниже той цены, за которую область собиралась покупать. Так что же происходит?
Сидим в кабинете. Шалимов приехал в район, нам хотели землю предоставить, чтобы в 2022 году скосить. Сидим — Шалимов, Чаусов, Тураев (глава Урицкого района. – Прим. ред.), я и родители мои. И говорит мне Шалимов: почему ты не хочешь брать вот этот участок, 12 гектаров? – Я только сейчас об этом узнал, и вы видели это участок? Он говорит — нет. – А давайте мы сейчас все вот этой компанией вместе с Тураевым съездим и посмотрим. Собираемся, едем, приезжаем на этот участок и что мы видим? Деревья и полынь по пояс. Я спрашиваю: здесь можно косить? Шалимов говорит: это поле непригодное. – А вы в кабинете меня спрашивали, почему я отказываюсь. Чаусов молчит. Я говорю: Геннадий Николаевич, можно здесь косить? Он молчит. Но это же он сказал Шалимову, что я отказываюсь от этого участка. – Вы видите, если вам они врут, как они со мной разговаривают?
С мая по январь мне не выделили ни одного участка. И скосить негде. Сначала мне сказали: мы тебя обеспечим кормами, сейчас они мне говорят: на Авито покупай. Может, они думают, у меня депозиты в банках, а я тут прикидываюсь? Борзенкова я просил приехать, три раза он мне обещал — не приехал. Шалимова присылал — толку никакого. Говорю: просто приедьте, побудьте у меня, своими глазами надо все увидеть. Это как с Шалимовым, пока мы не выехали на поле… Из кабинета все поля ровные, красивые. А вы посмотрите на коров, которые от голода еле ходят. Но ведь тогда Борзенкову придется на месте решать этот вопрос.
Клычкову говорю: поехали ко мне в хозяйство, я орловчанин и ваш избиратель. Он сказал: мне там делать нечего, я вам верю. Если б он был хозяин, он приехал бы, я считаю. Знаете, когда Строев был у власти, в 2001 году мы только начинали заниматься, нам дали кредит, и там такие условия: пять лет вот этих быков, которых под залог мы отдавали, не имеем права никуда деть. И когда родители приехали в «серый» дом на круглый стол, Строев говорит: задавайте вопросы. Мать поднялась и начала, как положено: пять лет мы не имеем права быков сдавать, а как мы будем рассчитываться? А Строев: «Не понял? Это что, у быков должна борода такая вырасти?». И показывает — какая. Он только глянул, и нам отменили эти кабальные условия. Был хозяин.
Потом мы попали, когда Козлов был у власти, был Гармаш. Мне департамент субсидию не выдал, триста с чем-то тысяч, я к ним пришел, а мне сказали: всё, год прошел, теперь в следующем приходи. Я попал к Гармашу, вот честно вам скажу, три недели — все деньги вернулись. В этот же день он вызвал всех, и по щелчку мне все деньги на счет упали. А теперь нет хозяина у нас. Если я не прав, за клевету меня привлекайте.
Коротеев, когда был начальником департамента сельского хозяйства, я к нему пришел, у меня пресс поломался, мне заготавливать корма нечем, а меня не пускают в кабинет. Раз в месяц принимает. А у меня сейчас проблема, через месяц — будет август. И пришел его зам: «Сейчас тебе красную дорожку тут постелим, пришел фермер — требуешь». – Я помощи у вас прошу.
Я когда это Гармашу рассказал, он – Коротееву: иди сюда, вот эту специалистку — уже не первый случай, вплоть до увольнения, реши этот вопрос. Может, её и не уволили — я не знаю. У Коротеева аж пиджак заходил. Когда мы от Гармаша пришли, Коротеев мне лично стал кофе предлагать: вам кофе или чай? Зачем мне все это? Когда вам сверху уже дали по голове? Я когда к Гармашу по порожкам поднимался, Коротеев меня обгонял. Мне даже стыдно стало. Я ж знаю всю эту систему, я депутатом пять лет был в сельсовете, и ушел, чтобы гадостью этой не заниматься.
Вот сейчас Шалимов позвонил, сказал, что завтра КАМАЗ с сеном придет из Ливенского района…
Мы поговорили об этой непростой ситуации с одним из специалистов в сельском хозяйстве с многолетним стажем, человеком авторитетным и уважаемым. Мы не можем назвать его имени, но привести его прямую речь можем вполне:
-Год прошел – никто не решил вопрос. Не дали фермерам ни земли, ни кормов. КАМАЗ — это шесть тонн сена, а в день КРС нужно две. То есть привозят дня на два-три, чтобы отчитаться. Вот отчитаются они: мы привезли, а ты чего бегаешь, просишь? Выход такой был у чиновников: нажал «кнопку» – в подчинении у области шесть хозяйств, которые занимаются молочным животноводством, «Агрофирма Мценская» в том числе. Губернатор «нажал кнопку» и сказал: Николай Александрович (Жернов), загрузи двести тонн. Всегда в хозяйстве, которое занимается животноводством, создается двухгодичный запас кормов. В институт зернобобовых, ОПХ «Красная звезда» можно обратиться, ливенские хозяйства — все они в подчинении области. И ничего не стоит эту проблему закрыть. Но, похоже, им нужно очистить землю и продать, и они ни на что не смотрят. Сейчас вот продали брянским 512 га, землю перепродают. Почему брянский работает на наших землях, в природном парке? Это очень интересный вопрос.
Фермерам по всей стране дают безвозвратные кредиты, пять миллионов безвозвратного кредита можно выделить спокойно. А кто занимается животноводством, можно до четырнадцати миллионов давать. Дайте ему эти деньги, он сам купит, разработает и больше вас трогать не будет. Я узнаю, что некой коммунистке-депутату выделяют 5,5 миллиона на родине Зюганова, она ферму там устроила, купила несколько коров, пять козочек, птицу. Ребят, вы что делаете-то? Вы хотите выслужиться перед Зюгановым? Как можно так действовать? Эти люди всю жизнь проработали, вы их гнобите и не хотите решить такой простой вопрос. Тем временем в области производство молока падает, зато количество коров растет. Чем это объяснить? Коровы мираторговские, которые не дают молока, они раз отелились и попали в дойные? Так и считают коров. Так что по статистике и здесь проблем не будет: дойных коров Грабиных «заменят» в своих ведомостях мираторговскими, недойными. Вот и всё.
Ольга Рождествина
Прямая речь
Фермер Александр ГРАБИН:
– Мы занимаемся тем, что умеем, это наш образ жизни. Понимаете, человек родился в деревне, подрастает, он идет тяпать огород. Он еще грамоты не знает, а как тяпать – знает. Когда мы заводили скотину, три года мы молока не видели, три года ждали, чтобы коровки отелились, мы на них работали, потом еще сколько времени развивались, дошли до ста голов… А теперь что? Бросить всё это?
-Можно было коров и больше завести, но молоко трудно реализовать — мы на завод сдавали, нам шестнадцать рублей платили, сами возили, а у всех брали по 25 рублей. Стали говорить, так они у нас совсем перестали принимать. Молоко хорошее у нас, объемы маленькие. Это переработку не устраивает, наверное.
Сколько мы здесь работаем, никогда ни у кого не отхватили ни клочка земли, а сейчас нас просто бросили на произвол судьбы, кинули, сдали. Два миллиона нужно, чтобы сена хватило, а если бы нам дали его заготовить, — всего триста тысяч.
